Инспектор ливней и снежных бурь - Генри Дэвид Торо

будет звучать живее, его более тонкий слух будет улавливать звуки тысячи симфоний и сладостных вариаций, которые заставят его идти быстрее. В его жизни не будет остановки, разве что он будет маршировать на своем посту или наступит пауза, которая значительнее любого звука, когда мелодия обретает такую глубину и своеобразие, что ее больше не слышно, зато с ней согласуется вся жизнь его и все существо. Он никогда не сделает ложного шага, даже в самые трудные времена, так как музыка обязательно обретет боольшую мелодичность и силу и уже сама будет направлять движение, которому она дала толчок.

Я глубоко сочувствую борьбе: она так подражает походке души и ее манере держать себя.

Ценность вещи и усилие находятся в такой же зависимости, как тяжесть и тенденция к падению. В очень широком, но истинном значении усилие и есть уже дело само по себе, и только когда вмешиваются обстоятельства практические, наше внимание перемещается с самого дела на вещи случайные. Люди славят не дело, но какой-нибудь кусок мрамора или холст, которые представляют собой лишь площадку -для настоящей работы.

1841 ГОД

26 янв., вторник. У меня ровно столько вещей, сколько мне нужно, со сколькими я могу управиться. Если из-за какого-то недостатка в моем характере я не получаю от них законного дохода, это потому, что мое наследство заложено. Богатство человека не заносится ни в какие реестры. Богатство доставляют не по широким дорогам, его перевозят не по Эри или Пенсильванскому каналу, но по безлюдной дороге, без суеты и конкуренции; оно поступает от мужественного трудолюбия – спокойному уму.

Вчера я видел сон, который связан с одним поступком в моей жизни, когда я был абсолютно честен и следовал велениям своей совести, но все же не смог осуществить своих надежд. Теперь же, по прошествии многих месяцев, в спокойствии сна справедливость восторжествовала. Это было высочайшей наградой. Наяву я не мог и мечтать о подобном воздаянии, ибо сама мысль об этом испортила бы все дело. Но вот мне было позволено стать даже не предметом, а скорее участником этого возмездия. То был акт высшей справедливости, которая пребудет всегда, которая совершается и сейчас.

Создание хорошего произведения, так же как хорошая игра, всегда послушно голосу совести. В нем не должно быть ни малейшей примеси каприза или прихоти. Если мы умеем слушать, то услышим. Благоговейно прислушиваясь к внутреннему голосу, мы можем вновь утвердить себя на вершине человечности.

3 марта. В этот тихий вечер слышно, как кто-то играет на рожке. Это похоже на плач природы. В звуках, производимых человеком, есть нечто сверхчеловеческое. Кажется, заговорила сама земля. Горизонт отодвигается, открываются величественные дали, и перед великим приходится закидывать голову, чтобы заговорить. То, что я слышу сейчас на Западе, кажется, обращено к Востоку. Звук распространяется вокруг Земли, как в помещении, где слышен каждый шепот. То дух Запада взывает к духу Востока, а может, это дребезжит повозка, которая тащится в обозе дня? Сквозь тишину и тьму до меня доносятся вести о том великом, что происходит где-то там вдалеке. В звуке есть нечто дружественное, как в далеком огоньке, зажженном в жилище отшельника. Когда он вибрирует или колеблется, небо морщится и вибрирует в такт: по нему пробегают волны, догоняя одна другую.

Для нашего разорванного времени звук этот кажется удивительно чистым. Когда слышишь звуки рожков или колокольчиков, доносящихся с полей, где пасутся коровы, испытываешь ощущение здоровья. Теперь я понимаю красоту и глубинное значение слова звук. Природа полна звуков: жужжание насекомых, треск льда, крик петухов поутру, лай собак по ночам – все это говорит о ее здоровье. В чистом звоне колокольчиков слышится голос Бога. Вместе со звуками я пью восхитительный эликсир здоровья. По тому, как на меня действует едва слышный звон колокольчиков где-то там, далеко-далеко, можао судить о моем здоровье. Благодарю Бога за звук: он все время разрастается и заставляет расти и меня. Зачем мне гнаться за богатством, когда можно обогатиться так просто? Здесь я подумываю о том, не заработать ли денег, чтобы обзавестись фермой – тогда я буду иметь собственный участок, где ничто не помешает мне слушать. Все хорошее дешево, все дурное очень дорого.

Что касается коммун, то я считаю так: уж лучше жить в холостяцкой каморке в аду, чем столоваться с другими в раю. Думаете, ваша добродетель попадет туда вместе с вами? Будьте уверены, жить на проценты с вашего капитала она никогда не будет. У постояльца своего дома нет. А я надеюсь и в раю сам печь свой хлеб и стирать свое белье. Единственный пансионат, где обслужат сразу сотню человек, – это могила. В катакомбах можно обитать сообща и подпирать друг друга, и от этого ни у кого не убудет.

26 апреля. Понедельник. В доме Р. У. Э.23.

Прелесть индейца для меня состоит в том, что в Природе он чувствует себя свободно и естественно; он ее обитатель, а не гость, и носит ее легко и с изяществом. У человека цивилизованного – привычки людей, живущих в домах. Его дом – тюрьма, которая не дает убежища и защиты, но стесняет и подавляет его. Он ходит так, словно подпирает крышу, руки держит так, словно боится, что стены рухнут и раздавят его, а ноги постоянно помнят о подвале внизу. Мускулы его всегда напряжены. Он очень редко преодолевает власть дома и чувствует себя в нем как дома. Тогда крыша, пол и стены сами поддерживают себя, так же как небо, земля и деревья.

Бродить – великое искусство.

1842 ГОД

26 марта. Суббота. Мудрецы не поддаются доводам мудрости. Ты можешь говорить, но что ты знаешь?

Слава Богу, заурядность, которая является во времени и пространстве, тривиальность всего строя вещей обнаруживаются тогда, когда я сам ощущаю собственную заурядность и незначительность. Я есть время и пространство. Я не требую независимости. Во мне заключены зима я лето, деревенская жизнь и будничность торговли, эпидемии, голод, освежающие ветры, радость и горечь, жизнь и смерть. Вчера – как оно близко! Завтра – как далеко! Я видел гвозди, забитые до моего рождения. Почему они кажутся стертыми и ржавыми? Почему Бог не допустит какой-нибудь ошибки и не покажет нам, что время – лишь иллюзия? Зачем было изобретать время только для того, чтобы уничтожить его?

Помнил ли ты когда-нибудь ту минуту, когда не был мелочным?

Разве не смешно говорить, что жизнь органична?

Куда делось мое сердце? Говорят, люди не могут больше жить, потеряв сердце.

Испытывают ли скуку куры на насесте? Природа очень добра. Интересно, наделила ли она их способностью размышлять? Думают ли они о чем-нибудь в эти долгие мартовские дни, сидя на насесте в углу сеновала, не имея никакого занятия? Спят ли куры на насесте?

Книга должна быть золотой жилой, подобно тому как предложение – бриллиант, найденный в песке, или жемчужина, выловленная в море.

Кто не берет в долг несчастья, тот и не ссужает его.

Должен признаться, я довольно скверно себя чувствую с тех самых пор, как меня спросили, как я собираюсь вести себя по отношению к обществу, что я собираюсь сделать для человечества? Несомненно, мое настроение было не беспричинным, и все же мою праздность можно отчасти оправдать. Я готов отдать людям все богатство своей жизни, я с радостью передам им свой самый ценный дар. Для них я бы выращивал жемчуг вместе с моллюсками, собирал вместе с пчелами мед. Я просеивал бы солнечные лучи ради всеобщего блага. Нет таких богатств, с которыми мне было бы жалко расстаться. У меня нет личной собственности, если не считать моей способности служить людям. Это мое единственное личное достояние. Так каждый может быть богатым, не беря грех на душу. Я кладу жемчужину и пестую ее до тех пор, пока она не вырастет. Я хочу описать те куски своей жизни, которые с радостью прожил бы еще раз.

Трудно быть хорошим